Воспоминания Беляева Д.Д. - Воспоминания ветеранов управления и штаба 56 СД - Воспоминания ветеранов 56 СД - Каталог статей - 213 стрелковый полк 56 Московской стрелковой дивизии

Главная » Статьи » Воспоминания ветеранов 56 СД » Воспоминания ветеранов управления и штаба 56 СД

Воспоминания Беляева Д.Д.

В то время в нашей части полковым комиссаром был Ковальский, начальником особого отдела - И.И. Воронков, начальником оперативного отдела - капитан Кустов, а начальником штаба - И. Коващук. В 1941 году мы передислоцировались из Лиды в Гродно. О возможной войне в ту пору ходили разговоры, но вслух своего мнения никто не высказывал. Единственное, что было сделано в дивизии—это 15-дневный запас продовольствия и оборудован командный пункт у деревни Сопоцкино. Когда на нашу землю обрушился огонь со стороны немцев, то начальник снабжения дивизии Булатов объяснил это "местным конфликтом". Начальник штаба Илья Коващук вызвал меня, начальника финчасти Мукомеля и еще нескольких офицеров и приказал оставаться при штабе. О возможной эвакуации не промолвил ни слова. Он меня даже попытался успокоить, сказав: "Ну, Беляев, не падай духом". А немцы уже бомбили город. Утром в штаб зашел летчик звена Черноусова. Он сообщил, что ни один из 12 самолетов не взлетел, все сгорели. После этого я встретился с помощником командира артиллерии майором Дюрбой. Оказалось, что его полк и 247-й гаубичный разбиты. В час дня в штабе появился начальник шифровального отдела капитан Одинцов. Он известил, что части отходят к Лиде, полковник Коващук тяжело ранен и оставлен в избе, где был штаб. Он передал приказ о вывозе секретных документов и об уничтожении всех остальных. К четырем часам дня документы были погружены на машину и она вместе с политруком политотдела была отправлена на Лиду. Я с другими сотрудниками штаба остался сжигать оставшиеся документы. Покидали город в числе последних. По нам стреляли, но не немцы, а местные жители. А с одной из колоколен заговорил даже пулемет. В такой обстановке мы очень беспокоились о своих семьях, которые находились в Лиде. Поэтому благополучно доехав до города, решили узнать, что с ними и помочь эвакуироваться. Но оказалось, что квартиры пусты. Позже узнали, что их увезли в Молодечно. Поскольку я был начальником продовольственного снабжения, то решил заехать на склады и запастись продуктами. То, что увидели на станции, встревожило. Весь обслуживающий персонал во главе с начальником станции были не кто иные, как переодетые в нашу форму фашисты, имели настоящие документы и прекрасно владели русским. Они препятствовали отправке эшелонов, давали нашим частям ложное направление. Здесь мне удалось загрузить 5 автомашин, и вместе с остатками дивизии мы направились на Новогрудок. Письмо Беляева Д.Д. дочери начальника штаба дивизии полковника Ковашука И.Н. - Луизе Ильиничне. "Луиза. Не обижайтесь на меня за задержку ответа на письмо. Дело в том, что в первый день войны я не был непосредственно с Вашим отцом и точно не знаю, что с ним произошло. В последнее время (после получения от Вас письма) я встретился с несколькими товарищами, которые служили в 56-й дивизии и находятся сейчас в Пскове. К сожалению, ничего нового я от них не узнал. В этот день они были далеко от штаба дивизии. Прежде всего, Луиза, по моим сведениям три человека, которые были в первый день войны с Вашим отцом, вышли из окружения и после войны продолжили службу в армии. Это комиссар 56 дивизии Ковальский, в то время он имел звание полковой комиссар. Начальник 1-го (оперативного) отдела штаба дивизии Кустов (в то время имел звание капитан). Начальник особого отдела штаба дивизии Воронков Иван Иванович (его звания не помню). Дальше подробно опишу разыгравшиеся в районе действий 56 дивизии, но сначала имеющиеся у меня сведения об указанных выше людях. Мне известно, что Ковальский после войны учился в академии (очевидно, политической). Что капитан Кустов уже в звании генерал-лейтенант работал в Ленинграде, в должности начальника ленинградского общества ДОСААФ. О Воронкове после войны известий не имел. Странно, Луиза, почему Москва не сообщила Вам фамилии работников штаба дивизии, оставшихся в живых, ведь не все же погибли. А теперь я подробно расскажу в хронологическом порядке о первых днях войны и коротко о некоторых событиях в штабе перед началом войны. С осени 1940 г. штаб дивизии находился в г.Лида. Еще ничего не предвещало близость трагедии. Жизнь протекала обычным порядком. Днем работа, военная подготовка, по вечерам Дом Красной Армии, кино, домашние вечеринки. Вы, очевидно, тоже были в г.Лида и мама должна хорошо помнить то время. В конце апреля 1941 года был получен приказ о передислокации частей дивизии к границе, в район г.Гродно. Штаб дивизии расположился в центре города Гродно. На границе было неспокойно, мы наблюдали необычное передвижение немецких войск. Видели, как в непосредственной близости от расположения наших пограничных частей немцы устанавливали тяжелые орудия. Видели большое скопление танков. Но указания из высших штабов отличались спокойным тоном. В них говорилось о самых отвлеченных делах, ни слова о возможности военного столкновения. Вполне естественно, что у нас была полная успокоенность. Никогда в то время не было разговоров о возможности военного нападения. Единственно, что было сделано к началу войны это создан был 15-тидневный запас боеприпасов и продовольствия. Примерно за неделю до начала войны был организован командный пункт штаба дивизии в дер. Сопоцкино, расположенной от Гродно в сторону границы. Я уверен, что не путаю название деревни. К сожалению, самому мне не пришлось в ней побывать. В субботу 21-го июня нам был запрещен выезд к семьям на выходной день. В 4 часа утра 22-го июня мы проснулись от грохота артиллерийской канонады, воя самолетов и близких разрывов бомб. Вскоре все мы собрались в здании штаба. Ни у кого не было мысли, что это начало большой войны. Я помню слова начальника снабжения дивизии Булатова: "Это местный конфликт, скоро все успокоится". В это время я в последний раз видел Вашего отца. Как всегда подтянутым, спокойным, в полной военной выправке. Он вызвал меня, начальника финчасти штаба Мукомеля и еще троих работников штаба и дал указание нам оставаться при штабе. При этом он ни слова не сказал о возможной эвакуации штаба, следовательно, и Ваш отец не предполагал, что придется оставлять г.Гродно. Он сказал, что мы оставлены для охраны штаба, что дальнейшие указания мы получим в зависимости от обстановки. Перед тем, как войти в штабной автобус, Ваш отец сказал мне: " Ну, Беляев, не падай духом". Штабные машины ушли из Гродно, примерно в половине пятого утра. Немцы бомбили город с воздуха часов до 12-ти дня. После полудня наступило относительное затишье. Раньше этого, часов в 10 утра, в штаб зашел один из летчиков нашего авиазвена, состоящего из 12 самолетов (звено Черноусова) и рассказал нам, что ни один из наших самолетов в воздух не поднялся, все сгорели на земле. После этого я встретился с помощником командира нашего артполка майором Дюрбой. Он сказал, что полк разбит, что разбит также 247 полк. Из его слов можно было понять, что еще до полудня 22-го июня в дивизии не стало артиллерии. В час или в два дня в штабе появился начальник шифровальной части капитан Одинцов. Его сведения были трагичны. Части дивизии отходят к Лиде. Деревня Сопоцкино занята немцами. И вот, я повторяю его слова: "Полковник Коващук тяжело ранен, остался в избе, где располагался штаб". После этого я ничего больше не слышал о Вашем отце. Капитан Одинцов передал приказ командира дивизии вывезти секретные документы штаба, остальное сжечь. С большим трудом мне удалось мобилизовать на это дело гражданскую машину. К часам 4-м дня загрузили ее бумагами и с политруком политотдела штаба (фамилию его не помню) отправили из Гродно по дороге на Лиду. Нас осталось четверо. Часов до 6-ти вечера уничтожали бумаги штаба. К этому времени перестрелка уже была слышна в самом городе. Мы приняли решение уходить, потому что выяснилось, что по ту сторону Немана немцы уже вошли в город. Уходили мы из Гродно прижимаясь к стенам домов. С окон в нас стреляли местные жители. На одном из перекрестков с колокольни бил пулемет. Из города мы вышли в сумерки и влились в массу людей гражданских и военных, уходивших от наступавших немецких войск. Оглядываясь на Гродно мы видели жуткое зрелище, навсегда врезавшееся в память. Взорванные и подожженные нашими отходящими частями склады боеприпасов, склады горючего, продовольствия и другие объекты горели ярким пламенем. Цистерны с горючим, ящики с боеприпасами начали взрываться. В небо выбрасывались столбы пламени. Весь город от края до края был в огне. К утру мы попали в расположение уцелевших от первого удара частей дивизии и нашли штаб дивизии. Мы беспокоились о судьбе наших семей в Лиде. Было принято решение отправить одну машину в Лиду, чтобы выяснить положение. Лида казалась вымершим городом. Людей на улицах не было. В некоторых местах проехать было невозможно из-за жары от горевших зданий. Здание штаба дивизии горело. Наших семей не только не было, но даже некоторые дома, в которых они жили, были разрушены или сгорели. Мы поехали от Лиды на восток в надежде догнать наших в пути. Ехали долго и быстро, но никого из своих так и не повидали. Потом оказалось, что эвакуация из Лиды проходила по дороге на Молодечно, а мы двигались по другой дороге. 24-го июня штаб и остатки дивизии прошли Лиду и расположились в ближайшем лесу. К вечеру этого дня я отправился в Лиду на наш продсклад за запасом продовольствия. Я был в должности начальника продотдела штаба. Долго описывать то, что я увидел в этот день в Лиде не буду, скажу только, что на станции разгружалась немецкая часть, переодетая в нашу форму. Комендант города, комендант станции, начальник продсклада - все были немецкие офицеры, одетые майорами или капитанами нашей армии. Все они имели соответствующие документы и прекрасно владели русским языком. В этой обстановке я нагрузил пять машин продовольствием и к немалому моему удивлению благополучно вернулся в штаб. Таким образом, еще до полного окружения наши войска в приграничных районах находились под контролем гитлеровских войск, высадивших мелкие десанты на нашей территории. В этот же день, 24-го, мы отправили в тыл женщин, которые работали в штабе. В дальнейшем выяснилось, что они успели выбраться до полного окружения наших частей. 25-го июня остатки дивизии начали отход от Лиды в сторону Новогрудка. 26-го, на этом пути встретились с немцами. После боя от дивизии фактически остались тыловые части. Штаб дивизии, медсанбат, автобат (командир автобата капитан Иванов погиб в этом бою) и другие разрозненные мехчасти. Вся эта колонна машин двигалась проселочными дорогами в направлении Минска. 27-го июня на нашем пути встретилась речка с полуразрушенным мостом. Командир дивизии, ехавший на легковой машине с комиссаром Ковальским впереди колонны, организовал починку моста. Они первыми переправились на другой берег. После этого Ковальский сказал мне: "Проследи за тем, чтобы прошли все машины и только после этого проезжай сам". Следуя этому приказу, я пропустил около пятнадцати машин и на этом закончилась переправа. Мостик обрушился, исправить его было невозможно. Как в последствии выяснилось, что первые машины успели проскочить до полного окружения. Так, в частности, комиссар Ковальский оказался на свободной от немцев территории. А нас осталось в окружении человек 200. Пока мы решали, что же делать дальше, откуда-то появился капитан Кустов, а вскоре и начальник особого отдела Воронков. О том, как с этого времени наша группа пробивалась из окружения описывать долго. Скажу только, что примерно на полпути от Гродно до Минска капитан Кустов и Воронков оставили нас, уехав на верховых лошадях, которых мне удалось добыть из под носа у немцев. На прощание Кустов мне сказал: "У меня знамя дивизии, его надо спасти. Мы с Воронковым пробъемся быстрее, а ты веди группу дальше в направлении Минска". И с добрыми пожеланиями ускакали. По моим сведениям они тоже выбрались из окружения. К 5 июля я вывел группу (оставалось около 100 человек) к Минску. Здесь мы узнали, что Минск был взят без боя еще 27-го июня. Около Минска формировалось большое количество наших отходящих отовсюду частей. Из них организовывались полки прорыва, которые вступали в бои с вырвавшимися вперед немецкими частями и хотя с большими потерями выходили из окружения. Я тоже оказался в такой организованной части. 6-го июля, во время боя, был тяжело ранен и взят немцами в плен. На этом я закончу свой рассказ. Как видите, Луиза, я мало знаю о гибели вашего отца. Глубоко сочувствую Вам и вашей маме в вашем неизгладимом горе. Но жизнь продолжается. Желаю всей вашей семье здоровья и счастья. Делайте все зависящее от Вас, чтобы никогда не было войны на земле. Буду рад получить от Вас письмо. Напишите о том, как вы с мамой уходили из Лиды. Может быть еще у вас будут ко мне вопросы. С уважением к вашей семье, Беляев Д.Д.". 31.10.1968 г.
1 2 3 4 5 Категория: Воспоминания ветеранов управления и штаба 56 СД \| Добавил: Admin (30.07.2012)
Просмотров: 2070 \| Рейтинг: 5.0/1

Всего комментариев: 0

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Cайт визуально адаптирован под браузер
Mozilla Firefox скачать/download
В остальных браузерах сайт может отображаться некорректно!
(IE, Opera, Google Chrome и др.)
Рекомендуется установить дополнение uBlock, добавить

В связи с изменением адресации ресурса ОБД-мемориал большинство ссылок не работают. Проводится работа по обновлению ссылок.

Категории раздела

Воспоминания ветеранов 213 СП [28]	Воспоминания ветеранов 184 СП [5]
Воспоминания ветеранов 37 СП [9]	Воспоминания ветеранов 113 ЛАП [4]
Воспоминания ветеранов 38 орб [1]	Воспоминания ветеранов 247 ГАП [4]
Воспоминания ветеранов 59 оиптд [1]	Воспоминания ветеранов 79 сапб [1]
Воспоминания ветеранов управления и штаба 56 СД [5]	Воспоминания родственников ветеранов [31] Воспоминания родных и близких ветеранов, что сохранилось в памяти из малочисленных обрывочных рассказов, семейных преданий и т.п.