Вся наша техника и палаточный лагерь разместился в сосновом бору на левом берегу Немана в 5-6 км от Гродно. Неподалеку от нас стоял отдельный зенитный артиллерийский дивизион. В этом направлении стали лагерем 103-й и 141-й стрелковые полки, а 59-й полк расположился на значительном удалении от города. Вскрыв пакет, доставленный из штаба, командир отдал приказ. Мне, командиру 2-й батареи, и Дягтереву – командиру 3-й батареи – выстроить свои батареи и двигаться к границе. Я со своей батареей поступил в распоряжение командира 141-го стрелкового полка, а Дягтерев – 103-го стрелкового полка. Выстроив в походную колонну свои батареи, мы двинулись к границе. В общей сложенности колонна состояла из 26 автобронемашин с 12 орудиями. Вскоре услышали как рвутся снаряды в воздухе. Это наш зенитный артдивизион ведет бой с немецкими самолетами над городом. Мы видим, как один самолет загорелся и пошел вниз. И вдруг на горизонте показались 6 самолетов. Три самолета, отделившись, взяли курс на город, а три шли в нашем направлении. Я командую флажками расчлениться влево от дороги, а сам сворачиваю на 90 градусов вправо и полный вперед. Команда была выполнена так же быстро, как и на учениях. Когда посыпались бомбы, наши батареи уже ушли в сторону. Затем мы ушли к границе вслед за улетевшими самолетами. Этот первый налет был полностью "холостым". Кроме воронок вдоль дороги, он никому вреда не причинил. По-видимому, потому, что в первый день в полную силу стоял наш отдельный зенитный артдивизион и немцы бомбили с большой высоты. Приближаясь к лесу, мы стали встречать раненых. Верхом на коне нас встретил полковник. Он сообщил, что есть раненые и убитые, но полки окопались и немецкое наступление остановлено, а мне приказал выбрать огневую позицию и не пропускать танки. А комиссар полка, Вовченко приказал командиру 3-й батареи Дягтереву сняться и двигаться в распоряжение командира 103-го стрелкового полка, который вел тяжелые оборонительные бои правее 141-го стрелкового полка. Что же произошло в 4 часа утра? Накануне мы слышали, что немцы подтянули к нашей границе много войск и техники. Новая граница еще не была закончена полностью в сооружении укреплений и установки боевой техники. По всей границе работали спецчасти по возведению укреплений, им в помощь выделялись поочередно группы из полков нашей дивизии. Имея сведения о незавершенности укреплений, фашисты одновременно по всей границе открыли концентрированный артиллерийский огонь. После артшквала накрытия пустили пехоту. Одновременно с артналетом в воздух поднимаются бомбардировщики, которые бомбят приграничные военные аэродромы, склады и другие военные объекты. Можно представить, в каком положении оказались подразделения, находившиеся в то время на границе. На помощь пограничникам бросились и приняли встречный бой полки нашей дивизии. Остановив противника, наши части примерно в 8-12 км от границы стали окапываться, заставив и немцев делать то же самое. Так, не уступив больше ни метра своей земли, наши уральцы вели бой до глубокой ночи с 22 на 23 июня.
Только выбрал позицию для своей батареи, как услышал приказ "окопаться" пушкам на голой высоте. Выбросив пушки на высоту, а тягачи, спрятав в укрытие, мы спешно начали окапываться. Подбив три вражеских танка, мы вынудили фашистов повернуть назад. Вслед за этим наша пехота отбросила врага на их рубежи. В первый день с обеих сторон на нашей линии обороны погибло по тысяче человек. После боя и небольшого отдыха командиры взводов собрались на совет. Командиром 1-го взвода был младший лейтенант Хасанов, принявший взвод еще в Минске осенью 1940 года. Командиром 3-го взвода был молодой лейтенант Гуляев, только что прибывший из училища. Самым "старым" взводным был лейтенант Шапошников [Александр Петрович приказ,№57]. Он, как я и младший политрук Вахитов [Зафар Масалимович 1917 г.р., Башкирская АССР, Бузовьязовский р-н, д. Баеш. приказ,№44], заместитель по политчасти, выпуска 1939 года. Старшина Русанов – сверхсрочник. Остальной личный состав бойцов в 50 человек были все старослужащие, прошедшие усиленную боевую подготовку в стрельбе перед выездом в Финляндию, на границу в Латвии и в Минске. Им оставалось три месяца до демобилизации. В наступившей темноте и тишине мы все вместе обсудили дневные бои, переговорили, что предпримет командование завтра. Мы были уверены, что сможем отбросить врага за пределы границы. И никто из нас не мог предположить, что вместо демобилизации впереди каждого ждут трудные дни и годы войны.