Мой дед, Иван Илларионович Гуркин, ветеран Великой Отечественной войны, родился в 1921 году в деревне Крупец Одоевского района Тульской области. В детстве вместе с семьей переехал жить в Углич. Учился в школе №1. В начале войны попал в плен, был узником фашистских концлагерей. После окончания войны и демобилизации закончил ветеринарный техникум, работал ветеринаром сначала в Угличском районе, затем у себя на родине - в Тульской области. Награжден орденами Великой Отечественной войны I и II степеней. Умер 10 января 2006 г.

Из письма Ивана Илларионовича Гуркина внуку Олегу. Воспоминания о Великой Отечественной войне:

«В армию меня призвали после окончания 10-го класса, осенью 1940 года. Поначалу служил сапером в отдельном батальоне, в 1941 году, в феврале, меня отправили учиться в школу младших политруков в городе Гродно. Курсантов было двести человек. Я проучился в школе политруков четыре месяца и не закончил ее - началась Великая Отечественная война.

Гродно бомбили немцы в 4 часа утра 22 июня. Основной удар пришелся на городской вокзал и находящийся рядом военный городок. Я видел, как в нашем военном городке появились раненые и убитые. Командование поставило перед нами задачу: охрана штаба 3-ей армии. Быстро по тревоге собрались в строй. Вооружились винтовками, станковым и ручным пулеметами и двинулись в лес.

Мы отступали от границы, вместе с нами шли оставшиеся в живых пограничники. Чтобы задержать фашистских захватчиков и дать возможность мирному населению спастись, мы вступали в бои. В одном из таких боев нас здорово поколотили. Из взвода осталось четыре человека. После этого беспорядочное отступление на восток. При попытке переплыть реку Неман я чуть не погиб, еле выкарабкался. Утопил свою винтовку, кроме этого, уплыли мои сапоги и пилотка. На берегу искали переправу солдаты из разных частей. Мои товарищи наткнулись на плот из бревен. Сели на него восемь человек, поплыли и угодили к немцам. Они строчили по нам из пулемета, да так, что головы нельзя было поднять. Баграми подтянули наш плот к берегу. Дело было ночью. Так я попал в плен. Из восьми человек двоих убили, и это было тяжелое переживание. Забыл, когда последний раз ел. Повели пешком в Гродно. Шли под конвоем целые сутки до лагеря военнопленных. Так началась самая тяжелая эпопея в моей жизни.

Немцы перегоняли нас из лагеря в лагерь. Жили под открытым небом, терпели холод, голод, рыли землянки. Спасались, как могли. В сентябре 1941 года я попал в рабочую команду, состоящую из пленных солдат. Нас отправили на строительство дороги Берлин-Варшава. Лагерь находился рядом с городом Ринов, в земле Бранденбург. Людей косили голод и болезни, страдали от холода. Здесь я чуть не погиб. Дошло до того, что стал есть лягушек. Спасло то, что меня перевели в команду белорусов на сельскохозяйственные работы. В этой команде я дожил до 1942 года. Условия, в которых мы существовали, были ужасными, немцы с нами не церемонились. В сентябре 1942 года вместе с другом совершили побег из лагеря. Побег не удался, нас поймали, избили не на жизнь, а на смерть. Но я выжил, несмотря на жестокие издевательства немцев-конвоиров.

После этого отправили в другую рабочую команду ухаживать за лошадьми. Здесь произошел случай с полицаем из лагеря. Больной и ослабленный, я отказался выходить на работу и остался лежать в бараке. Дежурный полицай решил вытащить меня силой, но я уцепился за нары и, отбиваясь ногами, кричал, что никуда не пойду. Тогда он пошел за другими надзирателями и охраной. Меня угрожали расстрелять, но я решил держаться до последнего. Наконец они решили от меня избавиться и отправили в общий лагерь. Оттуда вместе с этапом в 2000 человек нас повезли в Норвегию на строительство дороги от станции «МО» в Ране до Нарвики - северного порта в Норвегии. Это было в августе 1943 года. Здесь бежать было уже нельзя. Мы были в пяти километрах от шведской границы, кругом горы. Лагерь от лагеря в 5 км, в каждом лагере 500 человек. Бараки сделаны из прессованной бумаги. Трехэтажные нары, в каждом бараке 40 человек. При попытке побега любого из нас ждал расстрел.

Прибывших распределили на команды. В одной из них проработал месяц, дошел до истощения и заболел. Решил бежать из этой команды. Устроил план: нагрел флягу кипятка и облил ногу. Меня отправили в «ревир» (лагерную больницу), в ней лежал три недели. После этого перевели в другую команду, где работа была не такой изнурительной. Иногда немцы нам давали по три сигареты, но я не курил, обменивал на полпорции хлеба и порцию маргарина. Это меня поддерживало. Там я вступил в подпольную партийную организацию. Секретарем в ней был наш переводчик Михаил Федорович НОВИКОВ. Он меня много раз выручал, заступался перед полицаями, когда те хотели отправить на тяжелые работы.

Война подходила к концу. Кормили плохо. Надо было как-то выжить. Я ходил к полицаям в барак, играл с ними в шахматы, многих обыгрывал. Они мне за это давали полбулки хлеба. Только благодаря поддержке друзей и своей силе воли я выжил в этих нечеловеческих условиях.

После окончания войны норвежцы капитулировали Англии, и нас стали готовить к отправке в Россию. Поправляли усиленным питанием, лечили. На поезде переправили через шведскую границу, а оттуда в Финляндию на пароходе. Но домой я попал не сразу. Меня и моих товарищей, бывших узников концлагерей, доставили в город Кулебаки Харьковской области. Там находилась запасная 33-я дивизия. Загнали за проволоку в лагерь для репатриированных и начали опрашивать, фильтровать, выявлять полицаев. В этом лагере я пробыл полгода. Только после этого мне было разрешено вернуться в Углич. Здесь началась новая страница моей жизни....»

Олег ГУРКИН, внук ветерана войны.

Лагерь в Норвегии, где содержался И.И. Гуркин, назывался «Melxus». Лагерный номер Ивана Илларионовича 36561.