Из письма сестре Матрене после освобождения из плена и спецпроверки:

«Дорогая сестрица, привет от брата!
...Отсюда едет домой мой товарищ, и я отдаю ему это письмо для вручения тебе. Он однако же может больше рассказать тебе обо мне устно.
Мотя! Наконец-то я получил твоё письмо. Полгода как освобожденный, я не получал писем. И только 10 октября получил письмо от Зины, 13 — от папаши, а 1 ноября от тебя. Конечно, ты не можешь понять, что я пережил, не получая от вас писем. Теперь, можно сказать, я дома. И ты, и родители находитесь близко от меня. После всех скитаний, конечно, рад до беспредельности находиться на своей земле и получать письма от вас.
Мотя! О моих скитаниях пусть расскажет тебе Владислав. Целый год находился в концлагере близь Берлина, два раза бежал и лишь на третий удалось скрыться в лесу до прихода советских частей. Но все ужасы меркнут по сравнению с радостью, что я уже на русской земле и скоро буду в кругу нашей небольшой семьи.
Дорогая сестрица! Так хочется увидеть тебя, ведь ты теперь по возрасту такая, каким был я, когда призывался в армию. А ты тогда была совсем девчонкой.
Да, прошли года и на долю твоего братишки они выпали самые несчастливые и горькие. Сколько раз я молил о смерти в те годы, но смерть, как нарочно, проходила мимо, унося лежащих рядом на нарах товарищей. Назову одну цифру: в лагере для военнопленных из 30 тысяч каждый день умирало от голода и холода больше ста человек.
После пережитого как хорошо и приятно пахнет наша русская Земля! И как прекрасна эта волюшка-воля!
Скоро получу все необходимые документы и буду ехать домой. Но чем меньше остается ждать, тем сильнее не хватает терпения.
Обнимаю. Твой брат Иван. 5 ноября 1945 года».

Автобиография Турченко И.А., из письма сыну в военно-морское училище для составления анкеты и проверки:

"В 1939 году призван в Сов. Армию. Служил сначала в 800 СП в г. Новозыбкове, а через несколько месяцев был зачислен в Гомельское стрелково-пулеметное училище, которое окончил в июне 1941 года. В звании лейтенанта 21 июня 1941 года прибыл в полк, номер которого никак не могу вспомнить, т.к. на следующее утро — 22 июня началась война, когда я еще не успел получить взвод. Это было на зап. границе с Польшей, недалеко от ст. Шепетово и Чижово. Вместе с остатками разбитого полка и других полков с боями отступал в направлении г. Минска. Под Минском во время прорыва фашистского окружения был контужен и попал в плен.
В плену находился в Германии. Сначала где-то недалеко от г. Мюлберга. Лагерь назывался IV-Б. Осенью был направлен на земляные работы, рыл траншеи, откуда вскоре убежал по этим траншеям, но в лесу был схвачен. Пойман собаками. За побег был подвешен у столба, на лагерной площади, а потом отправлен в штрафной лагерь для военнопленных недалеко от ст. Якобсталь. Лагерь 304 „Аш". Случайно уцелел: в этом лагере погибло более 30 тысяч из 36 тысяч.
Меня из мертвецкой вытащил чуть живого, куда немцы бросали трупы, русский фельдшер, тоже военнопленный, по фамилии Фастов, москвич. Определил меня в санчасть для в.пл., где провалялся я всю зиму. Условия были хотя и не человеческие, но была над головой крыша. Остальные военнопленные жили всю зиму в огороженном колючей проволокой базу, спасаясь в земляных норах от холода, и гибли ежедневно.
Весной 1942 г. в числе выживших был отправлен на работу в с/х. Вместе с группой военнопленных под усиленным конвоем мы рыли траншеи для осушения заболоченных почв у одного немецкого помещика. Это было недалеко от г. Анабург. По окончании работ снова возвращен в лагерь, который назывался Элвениг недалеко от г. Торгау. Из лагеря нас водили на разные работы на ж. дорогу, в основном разгрузка и погрузка земли. Немцы строили, видно, бомбоубежища. Здесь прошел еще один год. В начале 1944 года мне удалось убежать вместе с двумя товарищами я прошел всю Германию и был схвачен на старой польско-немецкой границе и определен в тюрьму г. Котбуса. Пришлось сознаться, что мы военнопленные, и нас отправили в тюрьму для военнопленных в г. Кюстрин, откуда недели через две за побег был приговорен к концлагерным работам. И в апреле 1944 я очутился в известном всему миру концлагере „Саксенгаузен", настоящей фабрике смерти, находившемся недалеко от Берлина. Весной 45 года, когда советские войска подошли к Берлину, весь лагерь „Саксенгаузен" немцы эвакуировали на запад в сторону моря. Обессилевших пристреливали на всем пути. Из колонны я убежал в третий раз и, скрываясь в лесах, дождался прихода своих, был освобожден сов. войсками.
После служил в Сов. Армии в полку 292. Прошел комиссию, госпроверку. Был восстановлен в воинском звании и уволен в запас, в котором нахожусь и сейчас. Остальное тебе известно. Жил и работал в основном в станице Петровской и в Краснодаре.
Сынок! Все, что я написал, достоверно. Этим в свое время занимались тщательно. Всё подтверждалось либо документами, либо свидетелями. Ты, пожалуйста, не стыдись. Была война, были пленные. Но твой отец из ада пронёс не запачканным свое сердце и, кажется, немало сделал пользы людям, работая учителем вот уже скоро 30 лет.
Многие это понимают именно так, я верю, что и ты так это понимаешь. У меня мало наград. Только „Медаль за победу над Германией" и орден Отечественной войны II степерни. Но это правительственные награды.
Прошу тебя, сынок, ничего не скрывать обо мне, когда тебя спросят. Знать органам это нужно, т.к. среди бывших военнопленных  были, конечно, всякие».