Наш 59-й полк, находившийся перед войной в Станькове (Дзержинский район), за месяц до войны был переброшен в Гродно. Мы сразу же приступили к напряженной боевой учебе, готовились к выезду в летние лагеря. Но недели за две до начала войны был получен из штаба дивизии приказ: выделить из полка один батальон для завершения оборонительных работ в Гродненском укрепрайоне. С этим батальоном наша минометная рота 82-миллиметровых минометов прибыла к границе и приняла участие а строительстве у д. Доргунь, в пяти километрах от Сопоцкина, противотанковых препятствий. В полукилометре от нас располагалась пограничная застава.
Ранним утром 22 июня немцы атаковали эту заставу и обрушили мощный огонь на доты укрепрайона, рядом с которыми находились мы. Через несколько часов они прорвались на одном из участков в тыл нашего первого батальона, охватывая с юга Сопоцкино. Ихним танкам и бронетранспортерам мы ничего не могли противопоставить, так как у нас, кроме караульной нормы винтовочных патронов и учебных мин к минометам, ничего не было. Поэтому не удивительно, что наш батальон сразу же понес большие потери и был рассеян, как и другие строительные батальоны у границы.
Мне с трудом удалось собрать уцелевших бойцов-минометчиков и вывести их перелесками и оврагами, а иногда под прикрытием ржи, к горевшему от фашистских бомбежек городу Гродно. В районе постоянного размещения, в 11-м городке, мы свой полк не нашли, так как он еще утром по тревоге покинул казармы. Разыскали мы его часов в шесть вечера в районе городского кладбища, рядом с зенитным полком. Я нашел командира полка полковника Терентьева и доложил ему о случившемся. Он направил меня с прибывшими бойцами в распоряжение начальника штаба полка. В штабе я получил приказ отправиться к реке Неман севернее Гродно и установить, где немцы начали переправляться через реку и какими силами.
Это разведывательное задание мы к ночи выполнили, установив места переправ возле деревень Грандичи и Гожа. Возвращаясь обратно, услышали взрывы громадной силы возле Гродно и увидели столбы пламени. Как потом мы узнали, это подрывались и уничтожались перед отступлением склады с боеприпасами и горючим. Полка своего на прежнем месте рано утром мы уже не нашли. Нам сказали, что он двинулся по дороге к Скиделю. Два других полка дивизии, как мы узнали, во время нашей работы в Доргуни, выехали в лагеря за Неман у д. Солы. Я принял решение во что бы то ни стало найти свой полк и присоединиться к нему. И, немного отдохнув, мы двинулись к Скиделю. Небо затянуло тучами. Моросил мелкий дождь. Но отступавшие по пороге наши войска радовались и ему - в небе не было немецких самолетов. К полудню распогодилось, стало припекать жаркое июньское солнце. И сразу же послышались тревожные команды: "Воздух!" Люди рассыпались по обочинам дороги, ложились в кюветы. Зенитного прикрытия не было никакого, поэтому появились убитые и раненые, разбитые повозки и машины.
Свой 59-й полк мы нашли перед вечером за Котрой, где недавно шел бой, на северной окраине догоравшего Скиделя. Там наши уже успели отрыть неглубокие окопы, из которых вели огонь по переправившемуся через Котру противнику. Левее, по берегу Котры, окопались курсанты пограничной школы, которые днем из станковых пулеметов нанесли, как говорили, большой урон немцам. Вечером нам привезли минометы, мины, и мы стали оборудовать огневые позиции для расчетов батареи.
С утра 24 июня начался ожесточенный бой. За ночь нашему полку, как говорят, прибыло. У леса появилась батарея 120-миллиметровых минометов, подразделения 56-й дивизии, отходившие от Немана ее, 184-го полка. Первыми открыли огонь немцы из артиллерии и минометов. Им тут же ответили наши стодвадцатимиллиметровые. За ними в "концерт" включились и мы. Недалеко от наших позиций разместился медпункт нашего полка, куда с поля боя стекалось много раненых. Транспорта для их отправки в тыл не было. Но по дороге на Мосты еще двигались наши машины, военные и гражданские. Мне пришлось задержать некоторые из них, иной раз и под угрозой оружия, и отправлять раненых в тыл. А потом снова продолжать бой. Весь этот день, отбивая одну атаку за другой, мы держались, пока немцы не обошли нас с юго-востока, создав угрозу окружения. Поэтому, когда стемнело, мы получили приказ отходить к Лунно. Там, у небольшого лесочка недалеко от моста через Неман, мы заняли к утру оборону.
На четвертый день, 25 июня, мою батарею вызвали на командный пункт полка. Погрузили минометы на повозки, рысью тронулись через открытое место к лощине, где был расположен командный пункт. Вдруг откуда-то появился немецкий самолет низко над землей и налетел на батарею: один заход, второй. Добрая треть минометчиков была ранена, несколько лошадей убито. Свернули с кладбищу, заросшему деревьями. Помощь раненым оказать некому. Наш военврач из санчасти тоже ранен. Вызвали машину и фельдшера из санбата. Отправили раненых в Мосты. В тот же день недалеко от моста был смертельно ранен и командир нашего полка полковник Терентьев. Командование принял на себя начальник штаба второго батальона капитан Цикунков. Потери в тот день у Лунно мы понесли большие: от полка осталось, вероятно, не больше батальона. И капитан Цикунков, когда к нам присоединились отходившие от Скиделя три танка из армейской мотодивизии, принял решение с их помощью прорываться вдоль Немана на восток.
Рано утром, наверное, 26 июня мы бросились вслед за танками на прорыв через дорогу, недавно занятую немецкими мотоциклистами. Но танки сразу же были сожжены, а мы встречены плотным пулеметным огнем с ржаного поля. Но капитан Цикунков с криком "Ура!" повел нас в атаку на мотоциклистов. Я лично видел, как он снял каску с головы одного из них и расшиб ему затылок. Мы прорвались сквозь цепь немцев, однако от полка нас осталось не больше роты. В конце июня, где-то в районе Мостов, мы нарвались на гитлеровских десантников, в бою с которыми я был легко ранен.
Наконец мы достигли нашей старой границы и присоединились к большому отряду наших отступавших войск километрах в 20 от Минска. Здесь, у д. Великое генерал-лейтенант Болдин формировал свою "лесную дивизию", с которой он намеревался выйти к своим из окружения. Несколько раз мы пытались прорваться, но откатывались на исходные позиции. Кажется, 6 июля Болдин собрал командиров и приказал выходить к своим небольшими группами человек по 20-25, а в случае неудачи организовывать в немецком тылу партизанские отряды. После очередной попытки, предпринятой ночью, во время которой мы потеряли почти половину группы, с оставшимися 12-ю человеками следующей же ночью переползли шоссе у Дзержинска и пробрались в Узденские леса, знакомые нам по довоенной службе в Станькове. Поначалу жили в землянке в лесу, осваивались с обстановкой. С каждым днем к нам приходили другие отступавшие бойцы и командиры нашего полка, поэтому группа быстро росла. Посоветовавшись, решили разойтись по соседним деревням по 3-4 человека и, устроившись нелегально на жительство среди местных колхозников, выявлять всех бывших военнослужащих, уже проживающих среди них. Затем узнать, кто из местных жителей брал из складов нашего военного городка в Станькове оружие, боеприпасы и другое военное имущество и организовать его учет и сбор. Попутно узнавать, кто из местного населения сотрудничает с немцами, и как эти люди себя ведут при новой власти. Установили время и места явок для обобщения собранных сведений.
Вскоре эта работа дала первые плоды. Было собрано немало оружия с помощью бывших школьников в ближайших лесах. Нашли увезенное со складов военное имущество: гранаты, тол, бикфордов шнур, запалы, патроны. С дотов укрепрайона у границы сняли несколько пулеметов.
К весне 1942 года был создан партизанский отряд из 14 человек. В мае он получил первое боевое крещение. Возглавил его однополчанин мл. лейтенант Приданников Яков Агеевич (1915 (16) г.р., г.Челябинск (г.Златоуст). Призван 13.02.1941 г. Сталинский РВК, Челябинская обл. Командир батареи 59 СП 85 СД. Командир бригады им. К.К. Рокоссовского Барановичской обл.), а я стал у него начальником штаба. Отряд расположился на двух островах среди болот у д. Чурилово Добриневского сельсовета, откуда он совершал боевые рейды по Дзержинскому району. Позже он вошел в качестве отряда №4 в партизанскую бригаду Н. Никитина. 13 июля 1942 г. мы приняли неравный бой с обнаружившими нас карателями, за сутки отбив 22 атаки. К концу боя они направили против нас даже бомбардировщики, но к тому времени мы уже ушли с островов в Руденские леса. С целью отыграться за неудачу, каратели сбросили бомбовый груз на ближайшие деревни Чуриловку и Александров. Осенью 1942 года наша бригада перешла линию фронта, уничтожив по пути несколько небольших немецких гарнизонов.

В 1943 году в советском, тылу была сформирована спецгруппа, заброшенная в мае в немецкий тыл. Здесь она пополнилась местными жителями и передислоцировавшись из Бегомльской зоны в Белостокскую область, развернулась в отряд имени Калинина. Командиром его стал С.И. Степанов, а начальником штаба я. В августе мы прибыли в Беловежскую пущу. Боевая деятельность нашего отряда описана в ряде книг о партизанском движении в Белоруссии. Так, потерпев тяжелое поражение в начале войны у границы под Гродно, мы с лихвой отплатили захватчикам потом в 1942-1944 годах. Истинно, как мы клялись тогда: "Кровь - за кровь, смерть - за смерть!"