Главная » Статьи » Воспоминания ветеранов 68-го Гродненского УРа » Воспоминания строителей 68-го укрепрайона

Воспоминания Олейника А.М. (127 осапб)

Родился я 23 июня 1921 года в деревне Зозулинцы Казатинского района Вииницкой области Украины. После окончания средней школы и курсов киномехаников работал киномехаником Чбеззудновского отдела межрайкино. Увлекался новой техникой, моторами, авиацией, конькобежным и лыжным спортом. Окончил школу автоводителей и курсы планеризма, стал пилотом планера. В 1939 году - участник освобождения Западной Украины.
С 6 ноября 1940 года на действительной службе - назначен в 127-й отдельный саперный батальон 4 стрелкового корпуса 3-й армии, состоящий в равных частях из призывников Псковской и Житомирской областей.
Ранним туманным утром 10 ноября 1940 года нас выгрузили на станции Гродно. На окраине мы очутились за забором военного городка. Поселили нас в одноэтажной казарме бывшего Войска Польского. Теперь здесь размещались штаб 127-го отдельного саперного батальона и школа младших командиров 3-й армии.
11 - 14 ноября 1940 года,  нас моют, обмундировывают в городской бане, распределяют по отделениям, взводам и ротам, проходим карантин, выгоняют из деревенских парней гражданский дух.
17 ноября вечером старшина школы младших командиров вручил мне и еще одному красноармейцу винтовки без патронов и послал на железнодорожную станцию охранять разгруженную днем проволоку. Ночь продремали в тюках табака, лежавших рядом с мотками проволоки. Нам, новоиспеченным красноармейцам, было все очень интересно в незнакомом городе. Утром решили по очереди ознакомиться с городом, заглянуть в магазины.
Во всем новом обмундировании, в буденновке на стриженой голове, с винтовкой на ремне и с примкнутым штыком гордо шагаю по городу. Рассматриваю витрины и прилавки магазинов. В книжном магазине, когда я разглядывал открытки с девушками, продавец сделал мне замечание: "Пан жовнер, осторожно со штыком!" Только тогда я понял, что, наклоняясь над прилавком, я мог штыком покалечить продавца.
Поспешно хотел уйти, но меня задержал вошедший в магазин младший лейтенант Красной Армии. Отведя в сторону, он спросил: "Что вы здесь делаете?" Не соображая, я ответил: "Стою на посту". Спохватился, да уже было поздно. Посыпались вопросы: на каком посту, из какой части, кто командир? Я ответил, что не знаю, и замолчал, покраснев, как школьник-двоечник. Лейтенант недоумевал, приказал следовать за ним в комендатуру. Я не знал, что это. Но догадался, что будет плохо.
Немного пройдя по людному тротуару, мой сопровождающий встретил знакомого военного и остановился. Я шел впереди и быстро оценил обстановку: можно бежать. Бросился во двор, бежал через заборы неизвестными улицами. Вспотевший, примчался на вокзал.
Постепенно после нескольких нарядов вне очереди служба пошла нормально. Я стал курсантом школы младших командиров, а по субботам и воскресеньям служил киномехаником.
Наука проходила тяжело, но интересно. В учебе я проявил интерес к минному делу и весной прошел хорошую минно-взрывную практику на льду реки Неман при защите мостовых опор в период весеннего ледохода в Гродно. Летом много и напряженно работали и учились на сооружении долговременных железобетонных сооружений в районе Сувалковского выступа между местечком Сопоцкин и речкой Черная Ганьча и на танковых полигонах северо-западнее Гродно.
Правда, за семь месяцев службы только один раз посетили тир, стреляли по три патрона на солдата, многие промахнулись. Это очень и очень мало для людей, которые никогда не держали в руках оружия. Кормили хорошо, разнообразно, калорийно. Не хватало отдыха-сна, несмотря на то, что ежедневно один час отдыхали после обеда - полагался в войсках в ту пору такой "мертвый час". Зачастую довольно скучно, нудно проходили политзанятия. Но многое зависело от лектора.
Регулярно раз в неделю показывали кинофильм, в субботу - солдатам в батальоне, а в воскресенье - курсантам школы младших командиров. Последний кинофильм - "Зангезур" - 127-й батальон смотрел в вечерних сумерках 21 июня 1941 года в лесу на спортивной площадке.
...22 июня 1941 года в предутренней темноте после губительного артиллерийского и минометного обстрела в палатках 127-го отдельного саперного батальона осталось очень мало уцелевших бойцов. На месте, где стояла штабная палатка, лежал изрешеченный осколками командир 127-го батальона капитан Беззубов. Тут же лежал помощник начальника штаба техник-интендант 2-го ранга Рудковский.
Командир батальона повторял слова: "Это война, сообщите в штаб армии", но связи не было, телефоны не работали. У одного из раненых возле штаба осколком был распорот живот, кишки вывалились, несчастный в агонии пытался затолкать их обратно, но они не слушались, выпадали.
Мне от обстрела достались контузия, четыре сломанных ребра и множество других травм. Водитель полуторки-кинопередвижки Ваня, солдат второго года службы, гнал автомобиль на всю железку в штаб 3-й армии. С каждой минутой становилось все светлее. Уже просматривались дома, улицы спокойно спящего города Гродно, когда на горизонте в небе появилась армада самолетов. В штабе 3-й армии не по времени было оживленно. Не успел до конца дежурный штаба выслушать донесение солдата 127-го осапб Вани, как на штаб и улицу Коминтерна обильно посыпались авиабомбы...
В кузове автомобиля я беспомощно лежал и непроизвольно наблюдал пикирующие бомбардировщики, сбрасывающие авиационные бомбы, и слышал пронзительный вой самолетов. От мощных разрывов вздрагивала земля. Не обращая внимания на бомбежку, Ваня продолжал гнать машину по городу к железнодорожному вокзалу, который тоже бомбили. Возле вокзала повернули направо, проскочили через железнодорожный переезд на улицу Пригородную, проехали мимо своих зимних казарм и выехали за город. И скоро подъехали к военному летнему сводному лагерю младших командиров 3-й армии. Там еще спали, подъема не было. Услышав весть о войне, лагерь стремительно ожил.
К проходной прибыл начальник сводного лагеря старший политрук Науменко - жестокий, недалекий человек. "Виновников" тревоги - Ивана и меня - поставили по стойке смирно. Сообщение о начавшейся войне начальник отверг, принесших сведения объявил "провокаторами, трусами, иностранными агентами" и посадил под арест. А курсантам приказали ложиться спать: "Отбой до подъема!". Минут через 15 - 20 немецкие самолеты сбросили бомбы на спящий лагерь. Обошлось без жертв. После этого арестантов освободили.
Псковский паренек Ваня пересел на автомашину ЗИС-5, груженую понтонно-саперным снаряжением. В суматохе раненый сапер никому не был нужен. Ваня нашел мне место в кузове. Днем 22 июня до темноты находились при штабе 3-й армии в нескольких километрах восточнее Гродно. Бой шел за город. 23-го и 24-го - уже в местечке Скидель, но некоторые подразделения штаба поехали дальше. Ночью произошел бой под Скиделем. Мост через Неман в местечке Мосты захватили немцы. 26-го мы нашли штаб 3-й армии в лесу южнее Мостов. 26-го штаб армии уехал в город - в Волковыск или в Слоним, толком никто не знал.
В автомобилях бензин на исходе, заправщиков нет, многие машины бросают. На железнодорожных путях возле станции Россь обнаружили цистерну со спиртом, заправили бак. Мотор греется, чихает, но едем. По пути из брошенных автомобилей сливаем крохи бензина и разбавляем в баке спирт. В Замковом лесу на подступах к Волковыску в кустах Ваня увидел легковой автомобиль "эмку". Подбежал к ней и увидел переодевающегося в гражданскую одежду своего "грозного" начальника старшего политрука Науменко. Ваня остолбенел, а политрук приказал ему немедленно уходить, вслед летели какие-то непонятные слова.
Замковый лес был переполнен военнослужащими, которые при виде транспорта пожелали им воспользоваться и начали собираться возле автомобиля.
Западнее леса на высоком железнодорожном полотне, в 1000 - 1500 метрах, безжизненно стояли товарные вагоны, ничем не примечательные. Но вдруг в мгновение вагоны ожили - преобразовались в бронепоезд врага. Орудийные снаряды бронепоезда накрыли осколками многих нерасторопных солдат.
Ваня, сохраняя полное спокойствие под огнем, искусно вывел свой автомобиль из зоны обстрела и по полевым дорогам взял курс на город Слоним. На одной из опушек леса по пути следования увидели внушительную колонну новеньких танков Т-34 и развалившихся вокруг них на земле танкистов. Оказалось, что они уже несколько дней стоят без горючего, когда вокруг земля горит, нуждается в поддержке пехота. С наступлением сумерек приблизились к окрестностям Слонима, где недавно гремел бой. Здесь мы впервые увидели горящие немецкие танки. Их было много - хорошая работа наших бойцов. Дальше нам приказали двигаться на север, к городу Лида.
Переправы через реку Щара уже заняты противником. Продолжаем движение вдоль левого берега реки по следам наших. На реке обнаруживаем разрушенный авиацией плавающий понтонный мост. По разбитой машинами колее приближаемся к реке. Внезапно справа из-за леса на бреющем полете появились самолеты и сбросили бомбы. Взрывной волной подбросило автомобиль и опрокинуло. Все солдаты оказались придавленными к земле грузом и автомобилем.
После второго ранения и контузии сознание пришло ко мне уже во время движения на штабной полуторке. Поэтому потерял счет дням. Ехали недолго, кончился бензин, штабные офицеры, сопровождающие груз, выкопали яму, открыли борт автомашины и столкнули туда металлический сейф, а яму замаскировали.
Мне, раненому, засунули в карман гранату-лимонку, положили меня на обочине тропы и ушли. Умирать не хотелось. Осталась одна надежда на себя, на двадцатилетнюю молодость, на силу воли, да на здоровье, заложенное отцом. После ужасных трясок по бездорожью в кузове грузовиков прошло не менее двух суток. Никто меня не обнаружил, зато харканье кровью уменьшилось. Однако движения телом, руками вызывали острые боли. Лежать на сырой земле тяжело, июльское солнце палит беспощадно. Днем оводы, мухи, ночью комары стаями безнаказанно сосут кровь, защиты нет, да и чувствительность притупилась. Но больше всего мучит жажда, губы высохли. Пошли дни без воды и еды, есть не хочется, только пить, пить. Душа кричит: "Дайте глоток воды!"
С большим трудом, на коленях, ползу от дороги в луговую траву. Мысленно, постоянно, возвращаюсь к неизвестной судьбе шофера Ванюши - где он? В тяжелых мыслях сложилось мнение: раненый - обуза всем, надо кончать с муками. Произвольно слабые пальцы ощупывают в кармане ребристую гранату. Она кажется очень тяжелой, нет сил разогнуть и вытянуть чеку. Напрягаю усилия. Сознание расплывается.
Почувствовал, как что-то холодное прикасается к лицу. С трудом открываю опухшие веки. В вечерних сумерках вижу женщину, прошу воды. И тут же из фляги полилась вода, придающая телу облегчение. По словам женщины, мое состояние ужасное. Тело опухшее, все смешалось, заскорузло: кровь, гной, дорожная пыль, черви, мухи, грязь. Мокрой тряпочкой женщина протерла мне глаза, лицо, промыла раны, покормила картошкой в мундире.
Ночью ожила военная тропа, потянулись военные большими и малыми группами, усталые, пешие и конные, изредка - начальство на броневиках. Ближе к рассвету появилась 45-миллиметровая артиллерия на конной тяге. Они-то и уложили меня на орудийный лафет. Это была ужасная транспортировка на жестком транспорте. Под непрерывным обстрелом с воздуха авиацией артиллеристы отшагали километров 50 - 60 и вышли к берегам реки Неман севернее Новогрудка. На подсобных плавсредствах переправились, держа курс на город Лиду. Но там отступающих уже ждали немцы. Поставили танковые и артиллерийские заслоны, установили минное заграждение, пытаясь не пропустить на северо-восток отступающие войска. Наша группа попала на минное поле. Появились новые искалеченные. Снова неудача. Отошли к берегам Немана. Осветительные ракеты постоянно висели в воздухе.
Разрозненные воинские части 3-й, 4-й и других армий неорганизованно смешались в лесах и болотах по обоим берегам извилистой реки Неман и вокруг местечка Новогрудок, в обширных лесах. В сложившейся обстановке никакой ясности, многие не понимают, что происходит. Танки есть - горючего нет, артиллерия есть - снарядов нет, автомобили, тягачи есть - бензина нет, телефонной и радиосвязи нет, материально-технического снабжения нет, продовольственного и фуражного снабжения нет, авиации нет, у большинства офицеров топографических карт нет, сведений о противнике нет. Сплошные просчеты, приказы противоречивые. Днем колонны солдат двигаются в одном направлении, ночью - обратно. Это было жестокое истребление голодных, израненных, плохо вооруженных бойцов и командиров.
В новогрудском "котле", в местах где немцам удавалось расчленять окруженных, происходили жуткие побоища не сдающихся в плен людей. Сотнями валялись непогребенные тела бойцов. Местами раздавленные гусеницами танков, да так, что от человека оставалась сплошная лепешка, быстро сохнувшая на июльском солнце. Трупам подолгу приходилось лежать не погребенными, солнце работало быстро, ветер доносил приторный удушливый запах, мертвецов раздувало от газов. Лежали они разбросанно, в разных позах, по одному и группами, там, где их застала смерть. Суровые, безразличные ко всему на свете. Тела закаменелые, лица казались вылепленными из серого воска, губы синие, кое-кто с открытыми глазами, оружием, стальными шлемами, окровавленными бинтами. Некоторые тела уже совсем раскисли. На месте одного из побоищ, на берегу реки Неман, среди трупов я опознал однополчан - курсантов 1-й роты. При поиске жетона погибшего потребовалось перевернуть мертвеца на спину, из груди трупа хлынул воздух, донесся глухой выдох - зрелище не из приятных. Это производило странное впечатление, пронизывал холод. "Смертные" опознавательные жетоны очень необходимы на войне для определения фамилии, имени, отчества, адреса, звания погибшего военнослужащего. Но у многих жетонов не было - не успели выдать.
Бойцы Красной Армии шли в неравный бой, отдавая свои жизни за Отчизну. Это происходило повсеместно: на пограничных заставах, под Гродно, Скиделем, Мостами, Волковыском, Слонимом, Лидой, на переправах, на дорогах, полях и лесах новогрудского окружения.
На плечи солдата легла самая нелегкая часть ратного подвига. Потянулись мучительные дни, недели, месяцы кровожадной войны. Дважды раненный, я вырываюсь из одного за другим окружения, ползу на восток, но военная судьба распоряжается по-своему.
Вражеская минометная мина 30 июля наносит третий тяжелейший удар. Горячий осколок раскалывает левую половину черепа. Потянулись мучительные дни. Подобрали, вылечили, поставили на ноги белорусские крестьянки из деревни Харовичи Руденского района Елена Дмитриевна Страх и Елизавета Игнатьевна Левицкая и их семьи.
Мне умереть нельзя, во что бы то ни стало надо выжить и встать в боевой строй Родины. Трудом и кровью доказать Отчизне, что я не сын осужденного "врага народа", что батька мой не враг, а патриот, честный сельский учитель. Вспоминал ли я тогда о том, что моего отца, Михаила Ефремовича Олейника, арестовали 21 октября 1937 года, что в ноябре мать уволили с работы и морозным снежным днем с двумя несовершеннолетними детьми выбросили из квартиры? А затем в застенках НКВД было следствие, "суд" - убийство произошло в течение одного месяца, 27 ноября 1937 года, а реабилитирован отец был еще нескоро.
Но началась моя подпольно-партизанская борьба с нацизмом, где я прошел путь от рядового бойца до командира отряда. Здесь, под Минском, я обрел личное счастье, а потом, в мирное время, - любимую работу, покой и счастье в семье, уважение товарищей.


Война застала сержанта Олейника в укрепрайоне под Сапоцкино, в двух километрах от границы, почти рядом со знаменитой нынче заставой лейтенанта Усова. Их 127-й отдельный саперный батальон 3-й армии возводил доты и дзоты, устанавливал проволочные заграждения. Их работу не один раз инспектировал генерал Карбышев. Поторапливал: «Время не ждет, хлопцы!» И хлопцы работали не покладая рук…
Но не достроили. Часа в три ночи в палатке, где отдыхал Олейник, кто-то, откинув полог, спросил: «Где размещаются связисты? Связи почему-то нет…». Анатолий объяснил и снова задремал.
Разбудили взрывы. Олейник не успел понять, что происходит, – потерял сознание. Контуженного и раненного осколком снаряда, сержанта эвакуировали в полевой госпиталь под Новогрудок. А вскоре и там появились немцы… Спасли Анатолия местные крестьяне, подкормили, поставили на ноги. И ближе к осени пошел солдатик на восток, к фронту. 
В  Дукорской  пуще
Сил хватило только добраться до деревни Дукора под Пуховичами. Приютила его Елена Страх, работница колхозной свинофермы. И потянулись к ним в дом местные мужики, окруженцы-приписники, слушали Олейника и рассуждали: надо собирать оружие на местах бывших боев и уходить в партизаны…
Так 7 декабря 1941 года и сделали: в самые лютые морозы оставили деревню, ушли в лес. Партизанский отряд назвали с гордой надеждой – «Победа». Командиром избрали Анатолия Олейника.
Первая зима выдалась холодная, трудная. И хотя вооружены были народные мстители сравнительно неплохо, боеприпасов не хватало. Собирали авиационные бомбы, случалось, подрывали вражеские поезда, устраивали засады, вели бои. Многие партизаны имели родственников или хороших знакомых в Минске и Самохваловичах. С их помощью установили связь с советскими патриотами, которые работали в различных немецких учреждениях, на аэродроме. Но ценные агентурные сведения оседали в отряде мертвым грузом: связи с Большой землей не было.
В марте 1942 года в Русаковский лес, что близ Руденска, десантировалась с самолета группа разведчиков из 12 человек во главе со старшим лейтенантом Мареевым — штатным сотрудником главного разведуправления РККА. Радости не было границ. Посланцы Москвы привезли с собой не только автоматы, тол, магнитные мины, но и главное – радистов с рациями.
— Поможем, чем можем, — пообещал Марееву Олейник, но торопиться с раскрытием Минского подполья не стал. Только предложил: «Давай объединяться. Ты старше меня и по возрасту, и по званию. Командуй отрядом, а я разведкой буду заниматься».
На том и порешили. По совету Олейника партизаны избрали прибывшего из Москвы посланца своим командиром.
Бои  местного  значения
С прибытием десантников боевая работа отряда заметно оживилась. Благо на голодном пайке партизаны теперь не сидели: патронов, тола и мин хватало. Подорвали мост возле станции Рыбцы, задали фашистам в Негорелом. Но бельмом был гитлеровский гарнизон в Малом Тростенце. До Минска недалеко. Ввязываться в длительный бой опасно…
Кто-то из дукорских старожилов предложил выделить 16 самых отважных бойцов и малым числом, сняв часовых, захватить казарму без выстрелов. Так и поступили. Схватка была скоротечной, хотя фашисты сопротивлялись отчаянно.
— Теперь, надо думать, немцы нам этого не простят, — рассудил Мареев. — Надо менять дислокацию.
— И я так думаю, — согласился Олейник.
Из Дукорской пущи отряд возвратился в Русаковский лес, к Сергеевическому озеру. Ждали самолет. 10 мая, получив груз, на подводах переместились на Волчий остров, что возвышался в сильно заболоченной местности возле деревень Рудково, Кудино, Распутье. Связные докладывали, что фашисты со всех сторон подтягивают войска, в составе которых есть танки, артиллерия...
— Будем принимать бой здесь, — рассудил Мареев. — С техникой фрицы сюда не сунутся, а пехоту нам есть чем встретить!
15 мая со стороны Распутья стал нарастать гул моторов. Партизаны едва успели занять круговую оборону, как появились цепи гитлеровцев.
Двое суток длилась та смертельная схватка. На исходе второго дня, когда партизаны сумели переправить свой обоз с ранеными и убитыми на соседний островок, враг вынужден был отступить, обстреливая партизанский лагерь из орудий и минометов. По данным разведки, немцы потеряли тогда около полусотни убитыми и более двухсот ранеными. Потери партизан оказались, к счастью, менее значительными: ранено 12 человек, убито четверо.
— Погиб в том беспримерном бою и командир отряда старший лейтенант Владимир Мареев. Об этом мы немедленно сообщили по рации в штаб ГРУ, — продолжает Олейник. – Нам ответили, что отряд является теперь подразделением штаба и должен все свои действия подчинять добыче разведданных. Пообещали прислать подкрепление. И не только боеприпасами, но и людьми. Слово свое генералы из ГРУ сдержали. В сентябре 1942 года в район Колодинского леса, что неподалеку от Шацка, были заброшены самолетом лейтенант Леонид Сорока и радистка Шура Горкова.  
Леонид рассказал о себе. Родом из Кривого Села, что под Заславлем. Возраст 23 года. После семилетки работал в колхозе, потом окончил школу ФЗУ и трудился слесарем, вагонным мастером на станции Минск-Товарный…
— Друзья у тебя на этой станции, небось, остались? – спросил новичка, будто невзначай, Олейник. — Конечно. Самый закадычный дружок — Филипп Кулик. Старшим  диспетчером работал. Я у него в тридцать шестом на свадьбе шафером был. — Ну вот и готовься к встрече. Прощупай, чем он теперь дышит. Документами тебя снабдим. Подлинными, немецкими… 
Старые приятели сразу нашли общий язык. Много важных разведданных передал Кулик. Рассказал о месторасположении зенитных батарей и других военных объектов. А 19 января 1944 года фашисты арестовали Кулика и после длительных допросов весной сожгли в лагере смерти Тростенец. «Вечная ему память и благодарность потомков», — произносит мой собеседник.
Агенты,  радисты,  перебежчики…
 Партизану Олейнику недавно стукнуло 87. По квартире он передвигается с трудом, но память сохранил отличную. Не задумываясь, называет даты тех или иных событий. 
…В октябре 1942 года для усиления разведывательной сети руководство отряда, которым теперь командовал Сорока, направило в Минск спецгруппу «Артур» во главе с Николаем Филановичем. Николай сумел устроиться на работу заготовителем столовой при русском бюро так называемого генерального комиссариата Белоруссии. Одна из его конспиративных явок размещалась в баре казино по улице Комсомольской. Бар частенько посещали немецкие офицеры, полицейские, спекулянты. Их быстро и умело обслуживал хозяин бара разведчик Иван Мазаник.
Филанович привлек к агентурной работе и бывшую сотрудницу Госплана и Совмина БССР Ольгу Ахрамович. Из «Русского бюро» она перешла на работу в Минскую ТЭЦ-2. Вместо трех экземпляров списка воинских частей – потребителей электроэнергии Ольга печатала четыре. Четвертый передавала Филановичу. 
…На Минском радиозаводе, где  немцы организовали производство приборов для подводных лодок и самолетов, работала чертежницей Надежда Исаченко. Жила на Немиге с матерью и маленьким сыном Валеркой. К разведработе ее привлекла подруга Екатерина Молчан. Красавица  Надя смогла очаровать немца – главного инженера. Он взял ее к себе секретарем. Ну а скопировать чертежи было уже делом техники. Однажды, раздобыв сверхсекретные данные, Надежда, не дождавшись связного, сама принесла чертежи в отряд. Документы были настолько важными, что уже следующей ночью за ними из Москвы прилетел специальный самолет.
…После разгрома гитлеровских войск под Москвой штаб авиации дальнего действия перебазировался из Смоленска в Минск и разместился между нынешними БНТУ и кинотеатром «Октябрь» на улице Академической. Это стало известно командованию партизанского отряда имени Калинина.
По указанию ГРУ в немецкий штаб была внедрена молодая семейная пара Умецких. В недавнем прошлом они были студентами 3-го курса политехнического института. Эдуард устроился  на работу дворником, а его супруга Вячеслава Чернова – уборщицей и кухонной рабочей. Когда стало известно, что штаб готовится перебазироваться в Варшаву, разведчики решили преподнести ему «гостинец». Вечером 18 сентября 1943 года в банкетном зале штаба во время ужина раздался мощный взрыв!
…Девушкам Шуре, Кате и Вале было по 17—20 лет. Радистки. Партизаны ценили их на вес золота. Даже охрану специальную выделяли, ведь они обеспечивали связь с Большой землей. 
Шуру Горкову за ее хрупкую фигурку прозвали Малюткой. Однажды, когда она отстучала морзянкой шифровку, хутор окружили немцы. Пятеро партизан погибли в том неравном бою, а радистке с рацией чудом удалось спастись.
С милого розового личика Кати Морозовой не сошла еще печать детства. Худенькая, хрупкая — ни дать ни взять подросток. Это и спасло ее, когда в октябре 1943 года немцы запеленговали  рацию во время сеанса связи в квартире по улице Горького.  Катя не растерялась: спрятала аппаратуру и шифры в тайнике и вышла на улицу. Солдаты пропустили девчонку через оцепление.
Валя Бушуева была самой опытной радисткой  в отряде. Когда во время ночного боя на Волчьем острове немцы ворвались в ее шалаш, она уложила из пистолета трех фрицев, вынесла рацию и укрылась в лесу.
— Эти все эпизоды из жизни нашего отряда, — продолжает рассказ Олейник. – В Минске по заданию партизан работали более двухсот связных. Особой дерзостью выделялся Михаил Иванович Лукерчик, родом из Дукор. Перед войной он был прокурором Толочинского района. А с октября 1942 года возглавлял Южную разведывательную подгруппу в Минске. Любил работать в одиночку или на пару с Францем Петтером – офицером немецкой армии, по национальности австрийцем. По образованию тот был педагогом, по убеждениям – антифашистом. Был в числе бойцов нашего отряда и немец Ганц Куляц. Служил на аэродроме, сопровождал на работу советских военнопленных и приехал в отряд на машине вместе с этими военнопленными. Мы приспособили его машину под мельницу, а во время передислокации она таскала нашу сорокапятку и возила боевой артиллерийский расчет, — улыбается Анатолий Михайлович и показывает фото. – Вот эта машина на партизанском параде в Минске.
***
После партизанского парада 16 июля 1944 года в Минске Анатолий Олейник предложил диверсантке Еве Федоренко руку и сердце. Она не отказала. Так соединили они две жизни в одну судьбу. Вырастили сына, дочь. Есть у них внуки и даже правнуки…
Ева Ивановна Федоренко была бойцом диверсионно-разведывательного взвода в отряде имени Калинина, участвовала в пуске под откос девяти вражеских эшелонов, награждена орденом Красного Знамени и многими медалями. После войны более сорока лет работала врачом во второй стоматологической поликлинике Минска. 
А герой нашего рассказа после войны трудился в научных институтах Национальной академии наук на должности замдиректора по хозяйственной работе. По праздникам на его пиджаке  красуются ордена Красного Знамени, три ордена Отечественной войны. Все первой степени.
Дома у ветерана хранится огромный архив – воспоминания, фотографии, карты боевых действий, схемы боев. Олейник часто встречается с друзьями боевой юности, живет воспоминаниями о людях, с которыми вместе воевал и добывал нашу общую Победу.
Категория: Воспоминания строителей 68-го укрепрайона | Добавил: Admin (19.08.2015)
Просмотров: 1168 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
Cайт визуально адаптирован под браузер
Mozilla Firefox скачать/download
В остальных браузерах сайт может отображаться некорректно!
(IE, Opera, Google Chrome и др.)
Рекомендуется установить дополнение uBlock, добавить

В связи с изменением адресации ресурса ОБД-мемориал большинство ссылок не работают. Проводится работа по обновлению ссылок.
Категории раздела
Воспоминания ветеранов 9 опаб [22]
Они сражались непосредственно вместе с 213 СП.
Воспоминания ветеранов 10 опаб [8]
Воспоминания самих ветеранов и родственников
Воспоминания строителей 68-го укрепрайона [14]
Основные источники
ОБД Мемориал Подвиг Народа
Друзья сайта
Песни сайта
Статистика
Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Форма входа